В 2020 году резко сократились финансовые потоки и возможности компаний. Соответственно, многие проекты пришлось приостановить – в первую очередь связанные с процессами бурения. Но в целом ТЭК России сработал устойчиво и полностью обеспечил потребности нашего народного хозяйства и экспорта. Никакого коллапса не произошло ни в экономике, ни тем более в нефтегазовом секторе.
Знаковым событием минувшего года стал выход на проектную мощность комплекса «ЗапСибНефтехим» в Тобольске. Если бы нам иметь с десяток подобных объектов, Россия стала бы мировой державой в области нефтегазохимии. Пока наша страна таковой не является.
Важную роль в стабилизации цен на нефть сыграло соглашение ОПЕК+. Полагаю, что в 2021 году ее стоимость будет держаться на уровне около $50 за баррель – это вполне приемлемо для нашего бюджета и позволит нефтегазовым компаниям вздохнуть более свободно. В целом наступивший год обещает сложиться для отрасли удачнее, чем 2020-й.
Конечно, тот факт, что мы снизили добычу нефти на 50 млн тонн, не может не сказаться на состоянии отрасли. У нас в мире не много стран, которые столько добывают, а мы были вынуждены сократить на эту цифру! Крупные компании замораживали не просто скважины, а целые месторождения, что само по себе очень затратно. Инвестпрограммы были тоже серьезно скорректированы. Понятно, что если мы не пробурили в 2020 году скважину, то в 2021-м нефти из нее мы не добудем. Поэтому все вопросы, связанные с ограничением капиталовложений, нам «аукнутся». Хотя было принято такое необычное решение: бурить скважины, но не вводить их в эксплуатацию – с тем, чтобы потом, когда появится спрос на нефть, можно было достаточно быстро начать работу. Не думаю, что в этом году ситуация кардинально изменится (разве что к концу года или уже в 2022-м), но, если так случится, мы не сможем в одночасье запустить остановленные промыслы, и это тоже проблема.
Из-за ограничений в пандемию многие зарубежные специалисты не смогли приехать в Россию для участия в проектах строительства и модернизации предприятий, были сложности с поставкой импортного оборудования. Но с тех пор, как начали вводиться санкции, мы работаем над решением задачи импортонезависимости. Если еще шесть лет назад доля иностранного оборудования, используемого в отрасли, достигала 70–75 %, то сейчас – около 47 %. Мы никогда не ставили себе задачу полностью отказаться от импорта, это невозможно и зачастую нерентабельно. Тем не менее у нас есть компании – передовики в этой области, та же «Транснефть», которая около 90 % закупок производит у российских поставщиков. Санкции заставили государство обратить внимание на собственную промышленность. Так что можно сказать спасибо Обаме.
Есть пара направлений, в которых мы пока отстаем, – это высокоинтеллектуальный нефтегазовый сервис, то есть бурение горизонтальных скважин, гидроразрыв пласта, – здесь зарубежные представители занимают примерно 80 % рынка. Также есть вопросы, связанные с проектированием, инжинирингом. Те крупные проекты, которые сегодня реализуются, –«ЗапСибНефтехим», Амурский ГПЗ и ГХЗ, безусловно, дадут нам новые компетенции. Но своих инжиниринговых компаний у нас очень мало – может, с десяток наберется. А это значит, что проекты, в том числе по нефтегазохимии, для нас разрабатывают зарубежные инжиниринговые организации, закладывая в них импортные технологии и оборудование. Поэтому нам предстоит большая работа по созданию и укреплению собственных инжиниринговых компаний. Задач много, и чем быстрее мы их решим, тем безболезненнее сможем проходить любые кризисы.
19.01.2021
