В России критерии устойчивого развития и ESG еще не стали принципиально важными для функционирования компаний, тогда как в развитых странах они влияют на движение многомиллиардных потоков капитала. Но наша страна быстро движется в этом же направлении, а нормативная среда пополняется соответствующими документами. Один из важнейших среди недавно опубликованных − «Критерии зеленых проектов государств-членов Евразийского экономического союза».
На январской конференции Всемирного Экономического Форума в Давосе посланник администрации США по климату Джон Керри заявил: «Мир должен относиться к изменению климата как ко Второй мировой войне, когда «для того, чтобы выиграть войну, мы должны были организовать себя, чтобы взять под контроль небо и взять под контроль моря, и быть в состоянии разрушить зубчатые стены, которые были построены вдоль береговой линии Франции, Бельгии и Нидерландов». Как бы ни относиться к эмоциям Керри, стоит помнить, что в истории известны войны, которые шли по ничуть не более обоснованным причинам.
В ноябрьской статье «Правительство РФ создает нормативную базу для безуглеродного развития» ИРТТЭК рассказал о принятых к тому моменту документах правительства, но есть повод вернуться к теме. В январе опубликованы «Критерии зеленых проектов государств-членов Евразийского экономического союза». Эти критерии (Модельная таксономия) разработаны в соответствии с Договором о Евразийском экономическом союзе с целью «создания общего финансового рынка и обеспечения недискриминационного доступа на финансовые рынки государств-членов».
В документе представлен обширный перечень проектов, подпадающих под определение «зеленые» и указаны критерии их финансирования в рамках «национальных систем регулирования зеленых финансовых инструментов». Такие «системы» еще не созданы ни в России, ни в других странах, то есть разработчики таксономии бегут «слегка впереди паровоза». Сомнительно, что вообще можно создать какую-то особенную систему регулирования «зеленых финансовых инструментов», параллельную регулированию существующих финансовых инструментов, равно как и сами «зеленые» и «незеленые» инструменты.
В настоящее время «зелеными» эмитенты объявляют выпущенные ими облигации, доход от продажи которых должен направляться на «зеленые» проекты. То, что можно назвать «регулированием», сводится к контролю со стороны регуляторов за расходами эмитентов зелени согласно их отчетности на предмет соответствия заявлений о зелености и реальным инвестициям [возможно, авторы документа не разобрались, что по-английски «контроль» и «управление» выражаются одним словом control, в русском языке это достаточно разные термины, контролировать можно без права на управление]. В этой сфере бушуют грандиозные скандалы, потому что не существует четких общепринятых критериев «зелености» проектов. Множество компаний объявляют о своих «критериях», а регуляторы пытаются навести в этом хаосе хоть какой-то порядок. Проблема «зеленой стирки» (гринвошинга, обвинения в необоснованных претензиях на «зеленость») стала чуть ли не основной на многочисленных зеленых конференциях.
Один из последних громких скандалов, иллюстрирующий проблему, такой. В Германии правительство санкционировало снос деревни Лютцерат для добычи бурого угля компанией RWE. Репортажи о выдворении с территории оставленной жителями деревни протестующих климатических активистов, включая Грету Тунберг, обошли все СМИ Европы. И тут выяснилось, что кредит в размере 340 миллионов долларов для сноса деревни и расширения добычи угля немецкой компании выдал крупный французский банк HSBC, претендующий на достижение нуля выбросов. На банк накинулись едва не активнее, чем на RWE.
Европейцы установили измеряемые критерии «зелености» только для энергетики, для которой можно достаточно точно измерить объем выбросов СО2 на киловатт электрической и тепловой мощности. В ЕАЭС скопировали данный подход, вот некоторые пункты таксономии.
Общие критерии зеленых проектов стран-участниц Евразийского экономического союза
В несуществующие «национальные системы регулирования зеленых финансовых инструментов», в данном случае точнее сказать «системы контроля», в таксономии предлагается имплементация следующих положений:
– зеленые финансовые инструменты (облигация или кредит) должны быть направлены на финансирование проектов в сфере окружающей среды, экологии и изменения климата, указанные в Модельной таксономии;
- 100% средств должны быть использованы на реализацию проектов;
- проекты (портфели проектов) должны удовлетворять требованию по отсутствию значимых побочных эффектов на окружающую среду – «do no significant harm» принцип;
- привлеченные средства могут быть использованы на рефинансирование ранее понесенных расходов по проекту с заданным сроком давности или на рефинансирование действующего финансового инструмента;
- обязательным элементом системы зеленого финансирования является подтверждение независимой третьей стороной «зелености» финансового инструмента (далее-верификация);
- верификатор зеленых финансовых инструментов должен быть аккредитован или определен должным образом в соответствии с применимым национальным законодательством;
- обязательным элементом является регулярная отчетность, подтверждающая сохраняющуюся «зеленость» финансового инструмента;
- регулярная отчетность о размещении денежных средств до их полного расходования, содержащая, включая, но не ограничиваясь, информацию о целях использования привлеченных средств, оценке экологического эффекта от реализации проекта.
Из документа следует наличие института «верификаторов», которые своей подписью удостоверяют «зеленость» проекта. По словам Министра экономического развития Российской Федерации Максима Решетникова, уже сформирован пул верификаторов (14 органов по валидации и верификации) для подтверждения качества проектов и углеродных единиц.
Чтобы «зеленые финансовые инструменты» заработали, явно необходима какая-то система льготного кредитования, которая будет компенсировать затраты на верификацию и внеэкономических подходов к проектам. Если пофантазировать, такими инструментами может стать льготное кредитование банков под «зелень» со стороны ЦБ или, что гораздо более вероятно, требование об обязательном наличии в портфеле банка определенного процента «зеленых» проектов под угрозой лишения лицензии или штрафа. «Зеленый налог» на развитие ВИЭ-электрогенерации сейчас «с радостью» платят потребители передовых стран Запада.
Конечный итог введения любых нерыночных, внеэкономических критериев в любую сферу экономической деятельности вызывает сомнения − невозможно гнаться за двумя зайцами: прибылью и сокращением выбросов. До недавнего времени лейблы «ESG» и «устойчивое развитие» носили очевидно маркетинговый характер, приносящий хорошие результаты на фоне сверхагрессивной пропаганды «устойчивости» в публичном поле. Частные инвесторы расхватывали облигации и акции «зеленых» ETF как горячие пирожки в базарный день. Но в прошлом году начались серьезные проблемы. Впервые с 2011 года глобальные ESG-фонды зафиксировали чистый отток капитала около $15 млрд, а суммарные чистые активы таких фондов снизились на 29% по сравнению с падением на 21% тех фондов, которые не были озабочены «устойчивостью». Особенно сильный удар по «зелени» нанесло удвоение в прошлом году доходов только что надежно похороненных компаний ископаемого топлива.
В США правительства республиканских штатов объявили настоящую войну ESG − публичную и экономическую, выведя из крупнейшего инвестиционного фонда Black Rock около $4 млрд за его разглагольствования о прекращении финансирования ископаемого топлива, а также обвинив «зеленые» фонды в нарушении их обязанности заботиться о доходах клиентов, а не своих политических амбициях. Бывший вице-президент США Майк Пенс заявил: «ESG дает возможность неизбираемой клике бюрократов, регулирующих органов и инвесторов-активистов оценивать компании на основе их приверженности левым ценностям».
Поскольку наука на сегодня не в состоянии однозначно ни доказать, ни опровергнуть влияние на климат планеты выбросов человеческой цивилизацией СО2 и других парниковых газов, ситуация стремительно приближает к описанной еще Свифтом войне остро- и тупоконечников.
Но даже если будет доказана абсурдность AGW (теории антропогенного глобального потепления), на изменение однажды выбранного курса государственного механизма требуются годы, так что экономическим субъектам в РФ следует готовиться к усилению зеленого давления адекватно активности регуляторов, которые издают один документ за другим:
- Распоряжение правительства о допустимом объеме потребления в РФ веществ, включенных в список F перечня веществ разрушающих озоновый слой;
- законопроект «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» (в части установления административной ответственности за непредоставление сведений, предоставление неполных или заведомо недостоверных сведений, предусмотренных законодательством Российской Федерации в области ограничения выбросов парниковых газов);
- доклад ЦБ «Климатические риски в меняющихся экономических условиях»;
- Распоряжение правительства по созданию реестра выбросов парниковых газов «Ростелекомом»;
- Постановление правительства о порядке обращения «единиц выполнения квоты» выбросов парниковых газов и правила операций с ними в реестре углеродных единиц;
- Распоряжение правительства об утверждении Стратегии развития финансового рынка РФ до 2030 года, в котором предусмотрено содействие достижению целей устойчивого развития и трансформации российского бизнеса с учетом факторов, связанных с окружающей средой, обществом и корпоративным управлением (Environmental, Social, Governance, ESG).
Материал подготовлен Институтом развития технологий ТЭК
Все материалы рубрики «Нефть и Газ»
05.02.2023
