Виктор Хайков, президент Национальной Ассоциации нефтегазового сервиса, председатель Комиссии по вопросам инновационного развития Общественного совета Минэкономразвития России
Решение о добровольном сокращении нефтедобычи в РФ негативно скажется на состоянии российских нефтесервисных компаний. А наращивание сотрудничества с поставщиками из Азии вместо развития собственных технологий создаст для страны новые риски импортозависимости.
- Виктор Борисович, нефтегазовая отрасль России пережила первый год жестких санкций. В каких направлениях нефтесервис показал себя на удивление стойко и, напротив, какие открывшиеся слабые места стали неприятным сюрпризом?
- В целом в прошедший год ужесточения санкций после начала СВО практически по всем направлениям нефтесервис в России показал себя достаточно уверенно. Это связано в первую очередь с тем, что в 2022 году шло увеличение объемов бурения и сопутствующих услуг, а запас иностранных комплектующих и оборудования у сервисных компаний еще не был израсходован или же оперативно был увеличен. Также стоит отметить, что иностранные сервисные компании фактически из России не ушли и так или иначе продолжили оказывать свои услуги. Каких-либо неожиданностей не было, так как и отрасль, и профильные органы власти еще с 2012 года, после начала технологических санкций в отношении российского нефтегазового комплекса, хорошо знают или как минимум должны знать о степени зависимости от иностранных технологий и критичности влияния каждой из них на технологические процессы.
- Европа грозила нам запретом импортного оборудования для «нефтянки». Что из этих угроз стало реальностью, а какое оборудование по-прежнему везут с Запада? Какие поставки полностью прекратились?
- Де-юре «коллективный» Запад ввел максимальные ограничения на поставки в Россию материалов, технологий и оборудования для нефтегазовой отрасли. Сильное негативное влияние оказывают ограничения в международных расчетах и логистике. Де-факто российским компаниям удается получать в РФ западную продукцию, используя всевозможные способы – транзитные страны, посредников, покупки у продавцов из дружественных стран и т. п. Конечно, это увеличило сроки поставки и стоимость продукции в некоторых случаях кратно.
- Как западные санкции ударили по российской добыче, переработке и геологоразведке с технологической точки зрения? Как сказались или скажутся в ближайшем будущем на качестве и объемах работ в этих отраслях?
- В настоящее время именно санкции кардинально не повлияли на российскую добычу, так как в стране был определенный запас иностранных технологий и запасных частей. Но со временем он будет истощаться, а текущие способы обхода ограничений наверняка станут перекрываться Западом. И тогда для добычи будет невозможно в необходимом объеме использовать передовые и эффективные технологии – например, роторно-управляемые системы для горизонтального бурения, так как сейчас полностью российских просто нет, хотя работы по их созданию ведутся уже много лет. Есть проблемы с комплексами гидроразрыва пласта – нет отечественных мощных коробок передач, насосов, электроники и т. д. Все это приведет к тому, что вместо передовых технологий придется использовать традиционные – например, вместо горизонтальных скважин начнут строить вертикальные или наклонно-направленные, которых будет требоваться больше для такого же объема добычи нефти. Таким образом, себестоимость добычи нефти станет расти, а эффективность снижаться. Но тем не менее уровень добычи можно будет поддерживать – значительного падения не произойдет.
- С началом ухода западных брендов производители делали ставку на восточных партнеров, которые должны были заменить импорт из «недружественных» стран. Оправдались ли эти ожидания на практике? Какую продукцию уже удалось заместить? Не скажется ли это на стоимости и качестве новых проектов в нефтегазе?
- Конечно, восточные партнеры частично смогли заменить ряд западной продукции, но не полностью, и на большую часть товаров подняли цены в связи с тем, что конкуренция снизилась. Это в свою очередь ведет к увеличению себестоимости нефтегазовых услуг российских компаний.
- Многие предприятия западных брендов продолжают деятельность на рынке под другим названием. Много ли таких компаний в нефтесервисе и как изменилась их работа под отечественной «вывеской»?
- Практически все западные сервисные компании так или иначе сохранили свое присутствие на российском рынке. Кто-то работает под тем же юридическим лицом, кто-то формально передал свою долю российскому менеджменту или другим юрлицам и т. п., но, на наш взгляд, никто из них не хочет уходить из страны. Характерно, что после публичных заявлений западных компаний о сворачивании деятельности в РФ было много желающих среди местных игроков купить их активы, но тем не менее им их не продали. Россия – один из крупнейших рынков в мире, и иностранцы здесь хорошо зарабатывали. Например, Шлюмберже, согласно публичной информации, за 2022 год даже увеличила свои доходы в РФ, несмотря на санкции. Конечно, для западных компаний сейчас в определенной степени ограничены поставки в Россию новых технологий, но тем не менее свою деятельность они продолжают.
- Одна из главных задач, стоящая перед отраслью, – достижение технологического суверенитета в сфере высоких технологий. Все ли для этого делается сегодня и какие успехи мы сможем увидеть уже в ближайшее время?
- Достижение технологического суверенитета в нефтегазовой отрасли – задача критически важная. Работа над ее достижением началась в 2014 году после серии западных технологических санкций в отношении российского нефтегазового комплекса. Минпромторгом России, Минэнерго России и крупнейшими компаниями отрасли были определены основные наиболее критические технологические направления и степень их зависимости от иностранных технологий, оборудования, материалов. Были сформированы отраслевые планы импортозамещения. Но, к сожалению, значительных результатов, за исключением отдельных примеров, мы не видим. На наш взгляд, работа велась недостаточно активно и непрозрачно для всех участников отрасли. Многие участники процесса, в том числе и в добывающих компаниях, надеялись на снятие санкций, а заказчики продолжали работать с западными сервисными и технологическими компаниями, вместо того чтобы обеспечивать заказами и развивать российских подрядчиков и производителей, что, безусловно, способствовало бы ускоренному импортозамещению в отрасли. Здесь как нельзя показателен пример увеличения доходов Шлюмберже в России в 2022 году, хотя добывающим компаниям следовало бы максимально передавать работы отечественным предприятиям.
В последний год, конечно, работа по созданию российских решений активизировалась, но быстро создать сложные технологии невозможно без комплексной, системной и совместной работы всех заинтересованных сторон: профильных федеральных органов власти, нефтегазовых компаний, производственных и сервисных компаний, институтов развития и т. д. Сейчас подобная работа скорее исключение, чем правило. Поэтому мы и имеем такие слабые результаты в этой сфере.
К тому же недостаточно только произвести оборудование, необходимо, чтобы у наших сервисных компаний были возможности по его приобретению и компетенции для его эффективного использования в добыче углеводородов. Это также важнейшая задача для государства – развивать отечественные сервисные компании, которые являются потребителями большей части нефтегазового оборудования.
При этом в России есть очень конкурентоспособные даже на мировом уровне сервисные компании. Например, член нашей Ассоциации – отечественное предприятие «Пакер Сервис» является лидером в стране по таким высокотехнологичным услугам, как гидроразрыв пласта и колтюбинг (гибкие насосно-компрессорные трубы), опережая крупнейших международных игроков, хоть и вынуждено использовать для этого частично иностранное оборудование.
В части технологической успешности российских компаний также можно привести пример другого члена НАНГС – Группу компаний «Миррико», которая разрабатывает всевозможные химические реагенты для нефтегазовой промышленности и поставляет их в том числе в западные страны.
- Как вы оцениваете перспективы захода китайских, индийских и других компаний в российские нефтегазовые проекты? Как это может изменить ситуацию в отечественном нефтесервисе?
- К сожалению, уже несколько лет назад и тем более сейчас мы видим попытки заведения в Россию сервисных и технологических компаний со стран Востока. Более того, иногда инициаторами нередко выступают сами нефтегазовые компании заказчики. Подобная практика не способствует развитию российских компаний, их компетенций и технологическому суверенитету в отрасли. Фактически производится не импортозамещение, а замещение западного импорта восточным импортом.
- Означает ли это, что и расширение параллельного импорта становится тормозом для развития собственных технологий и оборудования? В каких направлениях он необходим, а где от него лучше отказаться?
- Аналогичная вышесказанному логика действует и для поставки оборудования, продукции и технологий из восточных стран. Параллельный импорт, когда продукция ввозится в страну без разрешения правообладателя, может быть обоснован в тех случаях, когда в России не выпускается аналогичной продукции, либо это могут быть редкие запчасти и комплектующие, производство которых создавать нецелесообразно. Но для широко используемой и/или критической продукции имеет смысл создавать аналоги в России и при планировании и реализации подобных импортозамещающих проектов необходимо ставить условием прекращение параллельного импорта после запуска производства. В противном случае частные технологические компании не станут заниматься их импортозамещением, так как не будет гарантии сбыта продукции и возможности окупить инвестиции.
- Правительство регулярно принимает меры для облегчения жизни производителей, подрядчиков и поставщиков, работающих в ТЭК. Какие законодательные шаги будут предприняты в ближайшее время и каков ожидаемый эффект для отрасли?
- К сожалению, системных решений, облегчающих жизнь российских подрядчиков, производителей и поставщиков, в ТЭК мы не видим. Да, несколько сервисных и производственных компаний вошли в список системообразующих предприятий, но даже из них не все получали поддержку. Тем более нельзя говорить об улучшении условий для всех предприятий отрасли или хотя бы большинства – подавляющее большинство предприятий выживают, как могут, и надеются только на себя и свои силы. Наиболее яркий пример – сокращение добычи в 2020 году по заключенной сделке ОПЕК+, когда, несмотря на многочисленные разговоры о планируемой поддержке сервисных компаний заказами путем создания фонда незавершенных скважин, эта инициатива так и не была реализована, и, как следствие, многие сервисные компании из-за снижения объемов работ были вынуждены идти на сокращение бизнеса и персонала, которое не все смогли компенсировать даже в 2022 году роста сектора – многие уволенные работники просто ушли в другие более стабильные сектора экономики.
Для того, чтобы предприятия нефтегазового сервиса и машиностроения могли эффективно развиваться, государство должно начать частично регулировать условия работы с компаниями-заказчиками. Здесь очень много проблем.
Одна из главных – это длительные сроки оплаты нефтегазодобывающими компаниями своим подрядчикам и поставщикам, которые обычно составляют 30-60-90 и более дней после оказания услуг, выполнения работ и поставки продукции. В условиях дорогих кредитных ресурсов это значительно удлиняет оборачиваемость денежных средств, а учитывая низкую рентабельность бизнеса, это критически снижает финансовые возможности предприятий для активного развития и тем более инвестиций в создание новых технологий, которые требуются на фоне жестких санкций. Нефтегазовые подрядчики, работающие зачастую на грани рентабельности, фактически кредитуют нефтегазодобывающие компании, получающие максимальные доходы в отрасли. В марте этого года Правительство РФ выпустило директиву, согласно которой государственные нефтегазовые компании должны предусматривать авансирование производителям нефтегазового оборудования и сокращать сроки оплаты, но данные директивы не распространяются на нефтегазовые услуги, в то время как именно сервисные компании обеспечивают добычу нефти в стране. Необходимо сократить сроки оплаты госкомпаниями своим сервисным и производственным предприятиям до 7 рабочий дней, как того требует поручение Президента РФ от марта 2022 года, а также предусмотреть авансирование.
Кроме этого, необходимо отменять практику, когда подрядчики несут ответственность и выплачивают огромные штрафы по любому, даже самому незначительному поводу, – это ведет к коррупции.
И одна из наиболее важных проблем с прошлого года – значительный рост себестоимости оказания услуг и производства продукции. После санкционных ограничений и необходимости их обхода стоимость иностранной продукции, не имеющей аналогов в России, выросла на десятки процентов, а в ряде случаев кратно. По тем же причинам и ввиду инфляции произошел рост стоимости продукции российских производителей, подорожало топливо, дефицит специалистов вызвал рост зарплат и т. д. В то же время нефтегазодобывающие компании, как правило, не производят индексацию расценок подрядчикам по уже существующим договорам, что нередко вынуждает компании работать в убыток. Необходимо предусмотреть простой и работающий механизм индексации контрактных расценок в зависимости от инфляции и других обоснованных факторов.
- Как решение России о добровольном сокращении добычи нефти повлияет на сектор нефтесервиса? Нет ли опасений, что часть игроков уйдет с рынка, пойдет сокращение персонала в компаниях?
- Конечно, это негативно повлияет на сектор нефтесервиса. Компании, скорее всего, снова начнут сокращение персонала, а значит, в будущем мы не сможем оперативно нарастить добычу при увеличении квоты. Кроме того, сокращение бурения и сопутствующих услуг будет вести к соответствующему снижению выручки и финансовых показателей в сервисных компаниях, а также в машиностроении и других смежных отраслях. Компании будут хуже выполнять свои обязательства, начнут на всем экономить и еще меньше инвестировать в дальнейшее развитие и создание собственных российских технологий. Кто-то может уйти с рынка. Этим наверняка воспользуются игроки из восточных стран, чтобы попытаться занять нашу долю. Для того, чтобы минимизировать эти негативные эффекты, важно сформировать государственные меры поддержки отечественного нефтесервиса, в том числе льготы и сниженные ставки по налогам, либо их отмену на период действия сокращения добычи. Также возможно снова рассмотреть инициативу по созданию фонда незавершенных скважин, которая обсуждалась в 2020 году после сделки ОПЕК+.
Все материалы рубрики «Нефть и Газ»
05.04.2023
