Андрей ДЫМКОВ, директор СибНИИП – филиала ФГБНУ «Омский АНЦ», кандидат сельскохозяйственных наук
Птица лидирует в структуре потребления разных видов мяса у россиян. И это самое благополучное направление с точки зрения собственной генетики в стране. Но будущее отрасли не только за крупными птицефабриками, большую роль в ее развитии может сыграть частный сектор. В этом уверен директор Сибирского научно-исследовательского института птицеводства Андрей Дымков.
- Андрей Борисович, как складывается ситуация в птицеводстве Сибири? Как выглядит округ на фоне других регионов страны?
- Начну с того, что сегодня Россия полностью обеспечивает себя яйцом и мясом птицы. В 2022 году в стране произвели около 7 млн тонн мяса и 40 млрд штук яиц – это хороший результат. При норме потребления мяса 73 кг в год россияне съедают 77 кг, и из них 34 кг (или 44 %) приходится на мясо птицы. То есть оно остается лидером в структуре потребления среди других видов мяса.
Если проанализировать, что мы едим из мяса птицы, то 80 % – это мясо кур, из них 67 % – мясо бройлеров. Около 4 % занимает индейка (этот сегмент очень хорошо растет в последние годы – в том числе потеснив мясо телят и коров в колбасе) и 3 % – утка. Это мировая тенденция, и кардинально данный баланс вряд ли изменится.
Сибирь на общем фоне выглядит неплохо. Мы производим на промышленных предприятиях 435 тыс. тонн мяса птицы (это где-то 7 % от общего объема в стране) и почти 6 млрд яиц – 15 % в общероссийской доле. Таким образом, мы целиком удовлетворяем спрос населения Сибири. Но при этом рядом находится Дальневосточный федеральный округ, который производит всего 64 тыс. тонн мяса, и это тот регион, который можно рассматривать как перспективный рынок для сбыта нашей продукции и, соответственно, задел для увеличения производства.
Лидером по выпуску продукции птицеводства в СФО является Новосибирская область. В то же время Омская область в прошлом году вышла на 1-е место в России по приросту производства куриных яиц – благодаря «возвращению в строй» Иртышской птицефабрики. В целом Сибирский округ в 2022 году нарастил производство мяса птицы на 8 % к уровню предыдущего периода.
- Вместе с тем у птицеводов появились новые проблемы в условиях изменившейся геополитической ситуации – сложности с импортом племенного материала, компонентов для кормов и т. д. Готово ли российское птицеводство к полной остановке импорта продукции из-за рубежа и с чем будет труднее всего справиться?
- Первая и самая масштабная проблема – это племенной материал. До февраля 2022 года нашими главными поставщиками были Чехия, Турция, Германия, Испания, Франция, Венгрия – большинство из этих стран сегодня являются «недружественными». Однако никто не хочет терять такой «лакомый кусок», как рынок России, поэтому поставки продолжаются, в основном через Турцию. Но всегда могут случиться непредвиденные обстоятельства (то же землетрясение в Турции!), поэтому надежнее было бы полагаться только на себя.
Несколько лет назад была принята программа по созданию отечественного кросса мясных кур. В прошлом году выделены значительные средства на строительство новых площадок в селекционно-генетическом центре «Смена» в Подмосковье. То есть через полтора года мы будем обеспечены собственной племенной продукцией, и отсутствие импорта уже не станет критичным.
По яичной птице ситуация значительно лучше, потому что у нас есть исходные линии в селекционно-генетическом центре в Екатеринбурге, который способен закрыть наши потребности.
Вторая проблема, которая остается очень насущной, – это отсутствие ряда компонентов для кормов. Если премиксы для животноводства мы производим на территории России, то микроэлементы, витамины завозим из-за рубежа. В прошлом году, когда началась специальная военная операция, очень сильно подскочили закупочные цены на ингредиенты кормов, такие как соя, соевый шрот – высокобелковые корма. И это, конечно, сказалось на себестоимости продукции. Но тем не менее среди других видов мяса птица остается самой доступной по ценам для населения. Она является стратегическим товаром и в данный момент незаменима. Так, по свиноводству у нас исходный генетический материал находится за границей, по КРС тоже ситуация непростая, а в птицеводстве мы имеем собственную племенную базу и чувствуем себя более уверенно.
- Хватает ли нам вакцин и лекарств для птицы? И каковы риски возникновения новых вспышек гриппа птиц в 2023 году?
- По ветеринарии скажу так: у нас есть свои неплохие вакцины, есть научно-производственные центры, которые работают над созданием препаратов. Если, скажем, в свиноводстве остаются неблагополучные территории по африканской чуме свиней, то с гриппом птиц в России ситуация более контролируемая. Но считаю, что нам нужно брать пример с наших соседей – Республики Казахстан, где на промышленных птицефабриках прививают птицу от гриппа. У нас – нет, потому что это стало бы помехой для продажи птицы на экспорт. В то же время, вспомните, как сильно пострадала крупнейшая омская птицефабрика в 2020 году, когда из-за гриппа птиц пришлось уничтожить все поголовье – 1,5 млн голов, а ущерб исчислялся сотнями миллионов рублей. В нынешней ситуации мы не можем себе позволить такие потери! Поэтому здесь нужно расставить приоритеты и решить, что нам важнее – сохранить экспорт, который и так небольшой, а под санкционным давлением его перспективы и вовсе призрачны, или же подумать о собственной продовольственной безопасности.
На мой взгляд, в сегодняшних условиях нам надо, прежде всего, позаботиться о себе: в частности, сделать стратегические запасы замороженного мяса, а также яиц в асептической упаковке, которые хранятся от 6 месяцев и дольше: например, в Иркутске и Тюмени есть птицефабрики, где такое яйцо могут выпускать. Эти запасы в случае непредвиденной ситуации помогли бы накормить наше население.
- Над какими ключевыми вопросами продолжит работать наука в области птицеводства? С какими новыми технологиями вы связываете дальнейшее развитие отрасли?
- Первое – это, конечно, вопросы генетики, которые решаются очень сложно, требуют многих лет работы и огромных финансовых вложений. Затраты на селекцию сравнимы с затратами на космос. Но они окупились бы с лихвой, потому что сделали бы нас независимыми от импортной продукции.
Вообще, птицеводство – это самая наукоемкая область в животноводстве. Это связано и с особыми условиями содержания поголовья, и с кормлением (которое составляет 70–80 % себестоимости птицеводства), и с решением задач сохранности птицы. Сейчас в центре внимания ученых – вопросы производства безопасной птицы. У нас существует национальный проект по ЗОЖ, и птица максимально отвечает этому тренду. Но тогда нам нужно развивать частный сектор. Ведь около 20 % яиц и 0,5 млн (из 7 млн) тонн мяса мы получаем именно в ЛПХ. Личные хозяйства больше подходят для производства безопасной продукции, потому что там меньшая концентрация поголовья. На птицефабрике, где мы имеем цеха по 40 тыс. голов на квадратный метр, хочешь – не хочешь, а придется и антибиотики применять, и профилактику проводить, а в небольших хозяйствах этого можно избежать.
- То есть будущее отрасли связано не только и не столько с крупными предприятиями, сколько с небольшими частными фермами?
- Все будет взаимосвязано, но частному сектору надо уделять внимание. Тем более что сейчас ожидается всплеск выращивания цыплят на приусадебных участках, и в ЛПХ он будет. Но при этом в Сибири нет ни одного репродуктора первого порядка. Яйцо для частного сектора идет с птицефабрик, которые не имеют больших излишков, потому что не держат большое поголовье родителей – только то, которое будет удовлетворять их нужды. Поэтому сегодня в СФО серьезный дефицит инкубационного мясного яйца. Для примера: Томская область ввозит 3,4 млн яиц финального гибрида. Было бы правильно иметь в Омской или Новосибирской области свой репродуктор первого порядка, который бы комплектовал птицефабрики родителями и продавал яйцо населению. Тогда и люди были бы заняты, и село развивалось.
- Главное, чтобы продукция, полученная в ЛПХ, была востребована…
- Сегодня есть немало подсобных хозяйств, которые выращивают птицу, производят яйцо, и хотя там другая цена, этот нишевый продукт пользуется спросом. Конечно, нужно выстроить четкий механизм сбыта – например, через кооперацию. Чтобы крестьянин не бегал сам и не искал, кому продать свой товар. Все это можно сделать, надо только этим заниматься. Привлечь экономистов, все рассчитать, наладить процесс.
Вообще, научный подход нужен во всем: в генетике, логистике (чтобы не просто наращивать производство, а знать, куда его сбывать), в ветеринарии, чтобы снизить применение антибиотиков, частично заменив их на природные биологически активные препараты.
И, конечно, кормление – нам нужно снизить в рационах долю дорогих высокобелковых кормов за счет применения местных нетрадиционных культур. Например, в европейской части России птицу кормят кукурузой, потому что она там дешевая. У нас в Сибири преобладают ячменно-соевые и пшенично-соевые рационы, поэтому и продуктивность птицы иная. Но опять же сегодня начали активнее применять и сорго, и масличные – это новые сорта рапса, сурепицы, которые не содержат вредных для птицы веществ. Жмыхи от этих культур необходимо использовать в кормлении. То, что осталось от отжима масла, – это не отходы, а высокобелковый корм, которым можно заменить до 15 % сои и соевого шрота в рационе.
- Наши предприятия охотно откликаются на эти инновации?
- Это очень сложный момент – еще существуют предрассудки, что такие изменения в рационе могут снизить продуктивность птицы и ухудшить качество продукции. Более открыты к инновациям в европейской части страны. Интересный факт – еще два-три года назад весь рапсовый жмых, производимый омскими аграриями, скупала Новосибирская область для кормления животных. В целом наука предлагает путь, а идти ли по нему, бизнес решает сам.
Все материалы рубрики «Сельское хозяйство»
20.02.2023
