Владимир Мещеряков, генеральный директор Ассоциации оленеводческих хозяйств Республики Алтай (ВЭПО АСОХРА), заслуженный работник сельского хозяйства России и РА
Горный Алтай – главный поставщик пантов марала в страны юго-восточной Азии. Местная продукция считается лучшей в мире и высоко ценится за рубежом. Однако возникшие трудности с экспортом и отсутствие рынка сбыта внутри страны ставят существование уникальной отрасли под угрозу.
- Владимир Михайлович, главным импортером алтайских пантов всегда была Южная Корея. В каких объемах поставлялась сибирская продукция за рубеж и что изменилось за прошедший год? Приходится ли оленеводам искать новые рынки сбыта?
- Если бы можно было найти новый рынок сбыта, мы бы уже нашли. Но рынок сбыта сегодня только один – Южная Корея. Мы делали ставку на Китай, думая, что с подъемом экономики и уровня жизни населения эта страна начнет потреблять больше данной продукции, но существенных сдвигов нет. Тем более у китайцев – свои маралы, и они нацелены на развитие собственных хозяйств. Таким образом, никто в мире, кроме Южной Кореи, не покупает панты в серьезных объемах. Если по каким-то причинам торговые связи с этой страной прервутся (например, ее признают «недружественной», и мы перестанем туда поставлять продукцию), наши панты девать будет некуда. И тогда в отрасли настанет глубокий кризис.
- Почему переработка пантов не развивается внутри страны?
- Панты – это роскошь, а у населения низкие доходы. Хотя, конечно, обидно, что у нас есть такая ценная продукция, и мы этим не пользуемся, а продаем на сторону. Уверен, что нация стала бы здоровее, если бы россияне массово потребляли панты. Переработчикам неинтересно это направление, потому что нет рынка сбыта. Спрос на БАДы из пантов падает – возможно, потому что люди не видят смысла в их употреблении. На рынке много недобросовестных производителей, которые выпускают неэффективные продукты, используя самое дешевое низкосортное сырье. По этим некачественным БАДам судят обо всей пантовой продукции – и не покупают больше. У нас фактически одна компания осталась на рынке, которая выпускает медикаменты из пантов, и та уже сократила производство до мизерных значений.
Раньше Ассоциация оленеводческих хозяйств постоянно поставляла часть продукции для местной промышленности. АСОХРА существует более 30 лет, и каждый год по одной-полторы тонны (а иногда и до трех тонн) мы продавали на внутренний рынок. Однако в последние десять лет поставки сократились до нуля! Такими темпами вся наша отрасль, которая сосредоточена в Алтайском крае и Республике Алтай, но есть и в других регионах (Красноярский край, Московская область и т.д.), скоро исчезнет.
- У маралов еще и ценное мясо…
- Да, но у нас не такие объемы, чтобы перейти на мясное оленеводство. В Новой Зеландии, например, отправляют значительную часть поголовья маралов на мясо – оно диетическое, полезное и очень востребовано в Европе, особенно оленину любят в Скандинавских странах. Но там и технология совсем другая – новозеландцы выращивают животных только до трехконцовых пантов, а мы – до пяти-шестиконцовых. Поэтому наши панты, добытые в дикой природе Горного Алтая, считаются высокосортными, и спрос на них выше, чем на новозеландские. Но при этом наше поголовье – всего 50 тыс. голов, и если 10 % из них пускать на мясо, то за год мы сможем реализовать не более 5 тыс. тонн. С такой ничтожной цифрой мы неконкурентоспособны на рынке. А если еще и панты будет некому продавать?..
Сейчас Южная Корея все еще остается нашим партнером, но есть другая проблема – невозможность произвести расчеты в долларах. Даже если заказчики провели оплату, эти деньги просто зависают в банке. Мы не можем ни получить валюту, ни вернуть обратно. Когда эти деньги будут «разблокированы» – неизвестно. А нам ведь каждый день надо работать, готовиться к посевной – закупать топливо, корма, оплачивать энергоресурсы. Мы обращались с этим вопросом и в правительство региона, и в федеральный центр, и к депутатам в Госдуме, но результата нет.
- Какая помощь от государства нужна сегодня мараловодам, на фоне проблем с экспортом?
- Я не раз говорил о том, что необходимо вернуть схему работы, при которой государство дотировало фармацевтические предприятия, и они сами забирали у нас пантовую продукцию. В советское время мы сдавали химфармзаводам 60 % объема пантов, и лишь оставшиеся 40 % отправлялись за рубеж. При этом функционировала всесоюзная организация – Продинторг, которая занималась экспортом. Но после распада СССР систему разрушили, и теперь животноводы должны и хозяйство вести, и о сбыте сами заботиться.
- Наверное, с учетом сложного положения российских фермеров партнеры из Южной Кореи пытаются сбить цену на продукцию?
- В прошлом году стоимость пантов выросла до $500. Нам пришлось поднимать цены в валюте из-за укрепления рубля. Но наши заказчики получили минимальную прибыль при реализации готовой продукции, и в этом году потребовали снизить стоимость до уровня 2021 года. Мы выезжаем делегациями в Корею, чтобы договариваться и по цене, и по схеме расчетов, но все это стало очень сложно. Повторюсь: мы – крестьяне, и наша задача – производить сельхозпродукцию, а не искать покупателей. Пусть бы мы ее реализовывали дешевле, чем сейчас, но точно знали, что ее купят. Для этого должна быть организована отдельная госструктура, которая будет заниматься скупкой пантов у мараловодов и гарантировать фермерам стабильный сбыт.
- Вообще, насколько подорожало содержание и разведение маралов в последний год, с начала СВО?
- Подорожало все: электроэнергия, концентрированные корма, запчасти, солярка – на 25 % и более! Стоимость зерна выросла в 3 раза по сравнению с предыдущими годами. А марал потребляет зерна не меньше, чем свинья, – до 5 центнеров в среднем на одну голову! Комбикорм подорожал в 3–4 раза, стоимость сена доходит до 2800 рублей за трехцентнеровый тюк. За все это нужно платить уже сейчас, а мы не можем получить перечисленные нам деньги от покупателей из-за проблем с расчетами. И неизвестно, что будет дальше.
- Если ситуация не изменится, мараловодство на Алтае может просто исчезнуть?
- Мелкие фермы сегодня живут только за счет своего подсобного хозяйства – помимо маралов, держат овец, КРС, лошадей. Только это и спасает. Содержание маралов обходится дорого, поэтому люди могут начать сокращать поголовье. Пока такой тенденции у нас не было. В течение последних 20 лет мы стабильно сохраняем поголовье на уровне около 50 тыс. голов. Ведь в целом производство пантов – высокорентабельная отрасль, и она все эти годы после распада СССР поддерживала остальные направления животноводства, многие из которых убыточны, – молочное скотоводство, мясное скотоводство, овцеводство.
Нашему хозяйству выживать и развиваться все это время удавалось благодаря высокой продуктивности. Мы стараемся сохранять племенное поголовье маралов, увеличивать показатели. Но господдержка, получаемая для того, чтобы вести хозяйство на высоком уровне, несопоставима с теми затратами, которые мы несем. Те фермы, которые получают среднюю по краю продуктивность, едва сводят концы с концами. У них нет возможности купить поголовье, построить новые парки для пастьбы стада, приобрести достаточно хороших кормов. Поэтому на протяжении тридцати лет и не происходит серьезного прорыва в развитии отрасли. А сейчас, на фоне сложившейся ситуации, мы рискуем и вовсе ее потерять.
8-913-999-74-31, Владимир Михайлович Мещеряков
8 913 999 00 74
ООО «Марал-АСОХРА» (Ассоциация оленеводческих хозяйств Республики Алтай)
Реклама
Все материалы рубрики «Сельское хозяйство»
23.05.2023
