Пандемия с ее локдаунами и ограничениями нанесла беспрецедентный удар по спросу на топливо, заставив участников нефтегазового рынка пересмотреть свои планы по модернизации производств и запуску новых инвестпроектов. Но даже в этот непростой период строительство объектов ТЭК не останавливалось.
Герман Леппке, канд. экон. наук, проректор по науке и инновационной деятельности УГТУ
Политика, а не разумный подход
- В пандемию «просели» все нефтегазовые компании. Люди стали меньше ездить, резко упал объем экспорта и, соответственно, объем выручки у лидеров рынка. Но надо отдать должное нашим нефтяникам, которые сделали все, чтобы сохранить уровень инвестиционных вложений в капитальное строительство и не отменить реализацию запланированных проектов. Да, есть сдвиги по срокам, но рано или поздно все объекты будут введены в строй.
Но, помимо пандемии, есть еще один фактор, который сильно влияет на ситуацию, – это ориентирование западных стран на экологически чистые виды топлива. Внедрение электрического транспорта, внесение биодобавок к дизельному топливу и бензину, которые производят из растительного сырья. В результате потребление топлива чисто нефтяного происхождения сокращается. Пока эта тенденция не сказывается на рынке, но в перспективе сильно на него повлияет. Евросоюз – а это основной потребитель наших энергоресурсов – введет штрафы для тех поставщиков, которые не используют биодобавки в своих топливах. На мой взгляд, это больше политическая акция, нежели разумное решение. Я как технолог не вижу особой разницы между горением нефтяного топлива и топлива с биодобавками.
Биодобавки – из отходов
Самое низкоуглеродное топливо – это метан. Сегодня много говорят об использовании водорода в чистом виде, но оно несет в себе целый комплекс сложностей.
Водород – топливо, конечно, хорошее с точки зрения его КПД и экологичности, но у него есть ряд недостатков. Во-первых, он очень летуч: хранить и транспортировать его не так-то просто. К тому же он очень горюч и взрывоопасен: представьте, что вы все время ездите на потенциальной бомбе. Эти минусы способны перечеркнуть все достоинства водорода.
Поэтому сегодня все разговоры о «зеленой энергетике» – скорее дань моде. Потому что с точки зрения оптимальной переработки лучше нефти нет ничего. Я поддерживаю использование биомассы, если речь идет о переработке отходов, в чем преуспели, например, китайцы или финны. В КНР даже содержимое выгребных ям перерабатывают!
В то же время специально выращивать, скажем, рапс для производства биодобавок – это преступление, потому что один гектар рапса (а это самая высокоэффективная культура, из которой можно производить топливо!) дает всего лишь одну тонну топлива! Вот представьте, сколько земли надо засадить, чтобы получить достаточное количество того же биодизеля. А после рапса, как мы знаем, земля потом очень долго приходит в себя. При таком подходе очень скоро нам нечего будет есть!
А что касается отходов, то можно использовать корзинки и стебли от того же подсолнечника, опилки при лесопереработке, сухостой в лесу – вот это был бы дополнительный ресурс для нас, позволяющий добывать меньше нефти, обеспечить дополнительные производственные мощности и рабочие места. Резюмируя, скажу, что во всем надо знать меру: направить все наше сельское хозяйство на производство биотоплива – это путь в никуда.
Производить нельзя купить
Если говорить о конкретных итогах нефтегазовой стройки 2020 года, то в этот период было заложено несколько крупных проектов гидрокрекинга, которые дают дизтопливо, а оно сейчас в условиях пандемии и ориентации на другие источники сырья не так востребовано. Поэтому то, что произошла задержка ввода мощностей, по-своему даже хорошо, иначе мы все «залились» бы – ни наш внутренний рынок не выдержал бы такого количества, ни западный. Теперь у нас есть время подумать, что делать дальше.
Хотел бы сделать комплимент компании «Татнефть», которая ввела уникальную установку гидроконверсии тяжелых остатков нефти, разработанную в институте НХС под руководством академика Хаджиева. Они отработали этот проект на 100 % – от лаборатории до полупромышленной установки. Следующий шаг – строительство промышленной установки, которую планируют запустить в мае этого года.
Будем надеяться, что ситуация продолжит улучшаться. Все зависит от того, насколько активно живет общество: если люди будут передвигаться, будут работать другие отрасли, то и потребление нефтепродуктов вырастет и появится необходимость в скорейшем завершении проектов. Помимо пандемии, сдерживающим фактором является и банальная бедность населения. Нефтепереработка – это лакмусовая бумажка, по состоянию которой можно судить о ситуации в целом в стране и развитии других отраслей. Мы до сих пор еще не вышли на уровень потребления дизтоплива и бензина времен РСФСР конца 1980-х годов, хотя личного транспорта стало в разы больше! Исчезли из производства спецпродукты, такие как специализированные масла, смазки, и сейчас очень многие компоненты подобного вида, такие как белые или вазелиновые масла, закупаются за рубежом.
Что касается развития импортозамещения, то тут еще существует некоторая инертность. Нефтяникам нужно брать пример с нашей оборонной промышленности: предприятия очень быстро переориентировались на отечественное производство и сами стали производить то, что раньше выпускалось на Украине. Во всех отраслях должно быть так же. Пока еще в массах до конца не осознали опасность этих санкций, пытаются мыслить рыночными законами – зачем производить самим, если можно купить? Это неправильно, и Запад так не живет. Но вообще для нас свойственно долго запрягать и потом быстро ехать. Поэтому ожидания и прогнозы в части импортозамещения для ТЭК у меня только положительные.
Журнал «НГС (Нефть и Газ Сибири)» № 1(42) 2021 г.
