Исчезающая нефть

Если низкие цены сохранятся до конца года, «определенные объемы сырой нефти, битума и природного газа не будут квалифицироваться как доказанные запасы по состоянию на конец 2020 года», говорится в отчетности, которую Exxon подала в Комиссию по ценным бумагам и биржам США (SEC). Применительно к самой компании речь идет о 4,5 млрд баррелей нефти. Для сравнения: такого объема достаточно, чтобы снабжать все нефтеперерабатывающие предприятия, расположенные в районе Мексиканского залива (основной центр переработки в США), в течение 18 месяцев, пишет Bloomberg.

Контора спишет

Ранее компания уже объявила о переоценке своих запасов на 1 млрд баррелей, прежде всего это коснулось сланцевых месторождений. Главная причина – сокращение программы бурения на $10 млрд в 2020 году. Добыча сланцевой нефти требует постоянного строительства новых скважин.

Также в очереди на сокращение стоят нефтеносные пески канадской провинции Альберта (Exxon владеет 70 % компании Imperial Oil, которая разрабатывает гигантское месторождение Kearl). О переоценке запасов или намерении ее провести сообщили и другие компании: Chevron, Royal Dutch Shell, BP и Total.

Российских компаний это коснется в меньшей степени, поскольку они преимущественно пользуются отечественной системой классификации запасов, базирующейся на степени геологической изученности. Категория А – разрабатываемые запасы, В – разведанные и оцененные запасы разрабатываемых месторождений, С – разведанные и оцененные запасы разведываемых месторождений.

Это примерно соответствует трем категориям самой распространенной классификации Общества инженеров­нефтяников (SPE) – доказанные, вероятные и возможные. Главная разница состоит в том, что в SPE во главу угла поставлена рентабельность разработки при текущих экономических условиях. Поэтому, например, в целях кредитования инвесторы рассматривают только первую категорию. В России же основанием для причисления запасов к той или иной категории служит степень их изученности – грубо говоря, насколько точно можно говорить о наличии в недрах заявленных объемов углеводородов.

А был ли мальчик?

Это то и дело приводит к тому, что на баланс компаний ставятся запасы – не только нерентабельные при текущих ценах, но и подтвержденные, например, единственной разведочной скважиной, как это было с месторождением «Победа», открытым «Роснефтью» и Exxon в Карском море. Его запасы по категориям С1+С2 оцениваются более чем в 100 млн т. Но о том, какие запасы на самом деле скрываются в толще арктического шельфа, можно говорить только приблизительно.

Значительная часть открытий, о которых рапортуют сырьевые компании и которые регистрирует государство, оказываются «фейковыми» и не подтверждаются в результате переоценки, разведки и добычи, говорилось в нашумевшем отчете Счетной палаты «Анализ воспроизводства минерально­сырьевой базы Российской Федерации в 2015–2019 годах».

В сумме с 2016 года были признаны не существующими в реальности запасы нефти и конденсата на 2,278 млрд тонн, что составляет почти пять годовых объемов добычи. За тот же период по причине неподтверждения пришлось списать 6,041 триллиона кубометров газа – более девяти годовых объемов добычи, подсчитали в СП.

Еще хуже, когда на основе таких данных принимаются инвестиционные решения. Ковыктинское месторождение должно стать одной из ресурсных баз для поставок газа в Китай: выход на проектную мощность 25 млрд кубометров в год запланирован на 2025 год. Между тем переводом запасов из категории С всерьез занялись только недавно. В процессе выяснилось, что часть этих запасов залегает в горизонтах, освоение которых, по мнению, например, эксперта отрасли и экс­руководителя Argus Media Вячеслава Мищенко, может в нынешний условиях оказаться технологически затруднительным и экономически неоправданным.

Хочешь приз – добывай ТРИЗ

Как их ни называй, нерентабельные запасы остаются нерентабельными при любой классификации. Повысить рентабельность можно с помощью современных технологий улучшения нефтеотдачи. Это особенно актуально для России, значительную долю фонда которой составляют старые и в значительной степени выработанные месторождения.

«Степень выработанности разведанных запасов достигает 55 %, степень разведанности начальных суммарных ресурсов – 46 %, то есть в России еще могут быть выявлены сотни новых месторождений нефти, в том числе десятки крупных», – говорится в «Стратегии развития минерально­сырьевой базы Российской Федерации до 2030 года». В последние годы запасы нефти в России стабильно растут, отмечается в документе. Но основной прирост идет не за счет открытия новых месторождений, а за счет доразведки отрабатываемых объектов и внедрения современных технологий добычи, что позволяет существенно увеличить коэффициент извлечения нефти.

Так, по опубликованным накануне данным Минприроды, за всю первую половину 2020 года удалось обнаружить и поставить на баланс всего 11 месторождений углеводородного сырья. Причем суммарный объем обнаруженных запасов составляет всего 30 млн т – в 9 раз меньше, чем за тот же период было добыто.

Авторы «Стратегии» констатируют, что доля трудноизвлекаемых запасов (ТРИЗ) уже достигает 65 % от общих балансовых запасов категорий АВС1, которые в России оцениваются в 18 млрд т. Более того, поскольку компании предпочитают разрабатывать легкодоступные залежи, доля ТРИЗ неуклонно растет. «При нынешнем состоянии минерально­сырьевой базы, без вовлечения в отработку ТРИЗ нефти, удержать достигнутый уровень добычи в период после 2020 года будет практически невозможно, поэтому нефть относится к числу недостаточно обеспеченных запасами полезных ископаемых», – говорится в документе.

Исцелись сам

Освоение трудноизвлекаемых запасов требует применения современных технологий: многостадийного гидроразрыва пласта, бурения скважин с применением технологии LWD, интеллектуального заканчивания и т. п. Для этого, в свою очередь, необходима развитая отрасль нефтесервисных услуг, способная освоить и применить эти технологии на практике.

Между тем сейчас российская сервисная отрасль находится в глубоком кризисе. Сокращение добычи привело к резкому падению спроса на услуги по бурению, строительству скважин, применение МНУ, автоматизацию и прочие работы. Инженеры предупреждают о возможных трудностях, с которыми столкнется российская нефтянка непосредственно после завершения периода низкого спроса. Для наращивания добычи потребуется грамотная расконсервация и строительство новых скважин (см., например, статью экспертов РГО Р. Самсонова, Е. Колесника и Р. Вахитова «Технико­экономические и геологические аспекты вынужденного сокращения добычи нефти»). Для этого необходимо, чтобы в период падения заказов от ВИНК на выполнение буровых и иных работ государство поддержало нефтесервисный сектор и помогло ему сохранить работоспособность.

Между тем в ходе опроса предприятий отрасли выяснилось, что анонсированные еще в апреле меры поддержки нефтесервисного комплекса так и не стали реальностью. В частности, Минэкономразвития и Минфин до сих пор не могут согласовать параметры программы создания фонда незавершенных скважин, которая должна была заработать 15 июня. Для предприятий отрасли оказалась непригодной и программа беспроцентного кредитования малого бизнеса.

Создается впечатление, что быстрое восстановление цен на нефть до относительно комфортного уровня $40+ убедило власти, что отрасль и на этот раз выкарабкается сама. И не просто выкарабкается, но и вытащит за собой все остальные – отсюда инициативы Минфина по сворачиванию эксперимента с налогом на добавленный доход и очередному повышению изъятия средств из нефтянки. О том, какими могут быть последствия за пределами текущего финансового года, они предпочитают не думать.