Николай ГЛЕБОВ: «Буровая снится каждую ночь…»

В этом году Ямало-­Ненецкий автономный округ отмечает 90 лет со дня образования. Тогда, в далеком 1930-­м, сложно было представить, что спустя всего несколько десятилетий суровый северный край, населенный в основном кочевниками, превратится в одну из главных нефтегазовых «кормилиц» страны. Люди, участвующие в покорении Ямала, стали настоящими героями своего времени. В числе таких романтиков-­первопроходцев – Николай ГЛЕБОВ, легендарный буровик, с чьим именем связаны открытия крупнейших месторождений в Тюменской Арктике.

Военное детство

Николай Дмитриевич Глебов родился 12 января 1935 года в деревне Одина Ялуторовского района Тюменской области. Рос в большой крестьянской семье, где помимо него было еще четверо детей. Крестьяне в то время не могли уехать из села в город – документов не выдавали, только «метрику», то есть свидетельство о рождении.

Военное детство было тяжелым. Отец на фронте, мать – доярка в колхозе. Работали все – от мала до велика, с раннего утра до позднего вечера, без выходных. Николай Дмитриевич вспоминал: ребятишками они не знали, что такое слоняться без дела, трудились наравне со взрослыми: косили сено, пасли скот, рубили дрова.

В первый класс он пошел, когда началась война. Но было не до учебы – приходилось много помогать по хозяйству, в огороде. Мама всегда строго спрашивала с сына, готовы ли уроки, но сама была неграмотной – оставалось верить на слово… Летом шестилетний Коля, как и все, работал в колхозе.

Отец, сапер, на фронте был ранен, вернулся в 1943 году домой и сразу же стал председателем колхоза. Николай Глебов вспоминал, что отец уходил из дома затемно, а возвращался, когда дети уже спали. При этом был глубоко порядочным человеком – никогда не пользовался своим положением, не привозил продуктов. Как и другие селяне, Глебовы ели и лебеду, и полевой лук. Но дети не слышали, чтобы мама, застенчивая, добрая женщина, хоть раз в чем­то упрекнула отца. Позже Николай Дмитриевич признавался – жалеет, что так мало знал родителей. Но в те годы было не до разговоров по душам – все время занимала тяжелая работа.

«Побег» из колхоза

С четырнадцати лет Николай работал в поле помощником тракториста – его посадили за прицеп с плугом, чтобы следил за пашней. Трактористка все время боялась, что подросток попадет под плуг (сиденья для второго человека предусмотрено не было), и даже предлагала привязать его веревкой.

Наверное, Глебов мог так и остаться в сельском хозяйстве, но в глубине души понимал – это не его путь. И судьба дала ему шанс изменить жизнь. В 1952 году, когда Николаю исполнилось семнадцать, он оказался в Ялуторовске. Стоял у горисполкома, возле доски объявлений, и прочитал – ведется набор юношей в школу ФЗО (фабрично­-заводского обучения) на буровых рабочих. Неожиданно к нему подошел мужчина средних лет и спросил, хочет ли он учиться на бурильщика. Конечно, Николай хотел! Но у него не было даже документов, да и кто отпустит из колхоза? Но то ли блеск в глазах паренька понравился чиновнику, то ли желающих учиться и правда не хватало, но он взял на себя все хлопоты по зачислению Глебова в школу ФЗО: помог сделать паспорт, пройти медосмотр и получить все необходимые справки.

Николай Дмитриевич всю жизнь помнил огромную радость, которую испытал, когда впервые держал в руках паспорт. Ведь это означало надежду на лучшую жизнь. Мать (отца к тому времени уже не было в живых) была счастлива: сын перестанет быть «крепостным». Потом, конечно, в колхозе спохватились, председатель даже приезжал в Тюмень и требовал, чтобы Николай вернулся, но будущий буровик уже учился и ничего не боялся – ведь у него теперь был паспорт.

Встреча с легендой

В тюменском общежитии их проживало сто человек. Изучали физику, математику, геометрию, затем технологию обработки металлов, бурения скважин. Для сельского парня это был другой мир – совсем непохожий на колхозное прошлое. Он, не знавший в жизни техники мощнее трактора, впервые увидел буровую установку!

А вскоре состоялась его первая встреча с легендарным Раулем-­Юрием Эрвье. Глебов тогда проходил практику в поселке Коркино. Однажды они с товарищами дурачились, гоняясь за сусликом, а в это время мимо буровой проезжал знаменитый геолог. Выйдя из машины, Эрвье подошел к Глебову: «Это что за отношение к работе?!» Молодому практиканту еще долго было совестно за тот случай.

Второй раз они встретились уже в рабочем кабинете Эрвье. Николая, вчерашнего колхозного паренька, направляли в настоящую буровую бригаду – и сразу бурильщиком! Глебов ехать отказался, побоявшись не справиться. «Не могу, не уверен в себе…» – объяснил он Эрвье, когда тот вызвал его к себе. «Зато я в тебе уверен. Собирайся», – жестко сказал мэтр. И Николая, единственного из двенадцати практикантов, срочно послали на курсы бурильщиков. А потом так же быстро отправили на работу в нефтегазоразведочную экспедицию в Березово.

Мастер без экзаменов

Глебов попал в бригаду по испытанию скважин. Трудился с удовольствием, чувствуя, что нашел свой путь. С зарплаты обязательно посылал деньги матери – для колхоза огромные…

С 1962 по 1966 год Николай Дмитриевич работал бурильщиком в Казыме – Ханты­-Мансийском округе. Однажды он услышал, что в Тюмени набрали бурильщиков и обучают их на мастеров-­геологов. Молодой специалист пошел на почту и дал радиограмму на имя Эрвье, в те годы – начальника Главного Тюменского производственного геологического управления Министерства геологии СССР. Написал, что хочет учиться на мастера. Тот ответил быстро и коротко: командировать Николая Глебова в Тюмень на курсы геологов. Но когда он приехал, обучение уже закончилось. Пришел на экзамен, вытащил билет и сразу, без подготовки, начал отвечать. Потом, за дверью, долго ждал результата. Помнит, как председатель экзаменационной комиссии сам вышел и пожал ему руку: «Поздравляю с должностью бурового мастера!»

В новом качестве Глебов едет на Ямал, в Таркосалинскую экспедицию, которая была создана всего год назад. Буровой мастер сделал ставку на молодежь – даже на тех, кто еще не успел проявить себя в деле. Не боялся доверять. Это были годы расцвета ямальской геологии, поколения геологов­романтиков с горящими глазами, покорителей сурового Севера, не боящихся бытовых трудностей.

У мастера Глебова было особое отношение к порядку. Железное правило: никакого хлама на буровой! Рабочий человек должен уважать себя и место, где работает, к этому он приучал всех в коллективе – от буровиков до повара.

Из передовиков – в отстающие

В 1968 году Николай Дмитриевич Глебов получает свой первый орден Ленина – за высокие производственные показатели. В 1969 году его перевели в Старый Уренгой, где проработал вплоть до 1992 года. Именно на уренгойских месторождениях он стал высококвалифицированным специалистом глубокого бурения на сеноманских залежах. Глубина скважины доходила до 3200 метров. Бригада Николая Глебова одна из первых освоила станки с газотурбинным и электрическим приводами.  

При бурении отдельных скважин на форсированном режиме коллектив под его руководством добился скорости 2920 метров на станок в месяц при плановой в 1200 метров. Это достижение являлось рекордом для бригад заполярных геологоразведчиков. За досрочное выполнение плана девятой пятилетки (1971–1975) Николай Глебов был удостоен звания Героя Социалистического Труда, слава о его бригаде гремела на всю страну.

И в этот момент известного бурового мастера вдруг указом сверху «перекидывают» в отстающую бригаду. Николаю Дмитриевичу пришлось «поднимать» коллектив, буривший 4000 метров скважины, когда с прежней командой он проходил 24 000. Новая бригада была сборной, несплоченной и неопытной. Глебов, как всегда, начал с трудовой дисциплины, изучил людей, сделал необходимые перестановки. Говорил, что приходилось недосыпать, оставаться после работы, уделять внимание не только рабочему процессу, но и организации жизни людей вне бригады. Конечно, это сразу дало свои плоды. Уже в следующем году они пробурили 12 000 метров, а еще через год – 18 000.

Иосиф Левинзон, начальник Уренгойской НГРЭ в 1985–1987 гг., вспоминал: «Сказать, что Глебов – отличный буровой мастер – значит, почти ничего не сказать. Работа у него выражается не только в метрах пробуренных скважин. Она тесно переплетается с заботой о людях, их быте, отдыхе, профессиональном росте».

«Душой на Ямале» до последних дней

С 1992 по 1993 год Глебов был командирован в Народную Республику Мозамбик. По его словам, это был настоящий подарок судьбы. Российских бурильщиков удивляло буквально все, начиная от отношения к работе, заканчивая уникальной природой жаркой Африки.

Его бригада сработала плодотворно: одна скважина дала конденсат, вторая – газ. Мозамбикская сторона осталась довольной, сразу закупили электростанции для газовой скважины и подключили. А ямальские геологи вернулись домой, полные впечатлений от незабываемой поездки к Индийскому океану.

Выйдя на пенсию, Николай Дмитриевич поначалу мучился: «Не поверите, каждую ночь буровая снилась. Каждую», – рассказывал ветеран ямальской геологии. В одном из последних интервью признавался, что «до сих пор душой на Ямале». Очень сильно переживал за будущее отрасли, сокрушался, что новые месторождения не открываются, а многие предприятия брошены на произвол судьбы. Говорил: тюменская геологоразведка совершила подвиг, чтобы добиться своих высот, но, чтобы вернуть хотя бы часть ее былой мощи, нужен подвиг посерьезнее.

Даже находясь на заслуженном отдыхе, знаменитый буровой мастер не забывал профессию, преподавал в тюменском училище геологов. Свой богатый профессиональный опыт он передавал молодежи до последних дней жизни.

По материалам t­i.ru, oilcareer.ru,
mysl.info и других открытых интернет-­источников

Журнал «Нефть и газ Сибири» 2(39)2020